Про офицеров и офицерообразных
К военным вообще и офицерам в частности я отношусь очень хорошо. В силу происхождения, воспитания и личного опыта.
Но не всякий, кто носит форму - военный.
Да и не всякий, у кого на погонах зведочки - офицер.
Вот буквально в трехстах метрах от нашего офиса находятся Высшие офицерские классы ВМФ, которые в 1979 году закончил мой папа.
А под нашим офисом находится столовая, в которую обучающиеся бегают обедать. Берут, преимущественно, бизнес-ланч по 180 рублей. И всё бы ничего, если бы не приходили они большими группами по 10-20 человек. А поскольку приходят они в то же самое время, что и прочие желающие отобедать, то становится в нашей столовой тесновато.
Офицеры, занимая очередь, вешают свои фуражки так:
А офицерообразные так:
Вам никогда не приходилось бродить с подносом и искать свободное место? Мне, в последнее время не приходится. Головные уборы, сумки и прочая фигня, которая обозначает присутствие кого-то, кого на самом деле нет, отправляются на пол. Спасибо туркам, которые в Турции научили так поступать, хотя это совсем другая история.
А вот теперь маленькое отступление. Если кто не читал Александра Покровского:
"А чего наш советский офицер совсем не боится? Он совсем не боится мирового империализма.
А чего он боится больше всего? Больше всего он боится своей фамилии.
Возьмите любого офицера на улице за верхнюю пуговицу и спросите его:
- Как ваша фамилия?
- Мо...я?
- Да, да, ваша, ваша, ну?
- Этот... как его... Иванов... или нет... то есть Петров...
- А может, Сидоров?
- Точно! Сидоров, - от настоящего офицера его собственной фамилии на улице никогда не дождешься."
Но то были советские офицеры, а у нынешних офицеров фамилия на левой стороне тужурки напечатана - их и спрашивать не надо.
Тут, главное, не забыть им Соболева процитировать:
"Пришел я в клуб пораньше, положил на стул книжку и пошел покурить. Вернулся - книга на полу, а на моем месте сидит болящий в полосатом халате Я ему говорю:
- Товарищ дорогой, тут книжечка моя лежала, так будьте любезны освободить место.
А он на меня посмотрел таким холодным взором и говорит:
- Катись колбаской. И ты меня, зараза, не раздражай, потому - я псих и у меня документ есть. Я вот сейчас тебе морду набью и отвечать не буду."
Но не всякий, кто носит форму - военный.
Да и не всякий, у кого на погонах зведочки - офицер.
Вот буквально в трехстах метрах от нашего офиса находятся Высшие офицерские классы ВМФ, которые в 1979 году закончил мой папа.
А под нашим офисом находится столовая, в которую обучающиеся бегают обедать. Берут, преимущественно, бизнес-ланч по 180 рублей. И всё бы ничего, если бы не приходили они большими группами по 10-20 человек. А поскольку приходят они в то же самое время, что и прочие желающие отобедать, то становится в нашей столовой тесновато.
Офицеры, занимая очередь, вешают свои фуражки так:
А офицерообразные так:
Вам никогда не приходилось бродить с подносом и искать свободное место? Мне, в последнее время не приходится. Головные уборы, сумки и прочая фигня, которая обозначает присутствие кого-то, кого на самом деле нет, отправляются на пол. Спасибо туркам, которые в Турции научили так поступать, хотя это совсем другая история.
А вот теперь маленькое отступление. Если кто не читал Александра Покровского:
"А чего наш советский офицер совсем не боится? Он совсем не боится мирового империализма.
А чего он боится больше всего? Больше всего он боится своей фамилии.
Возьмите любого офицера на улице за верхнюю пуговицу и спросите его:
- Как ваша фамилия?
- Мо...я?
- Да, да, ваша, ваша, ну?
- Этот... как его... Иванов... или нет... то есть Петров...
- А может, Сидоров?
- Точно! Сидоров, - от настоящего офицера его собственной фамилии на улице никогда не дождешься."
Но то были советские офицеры, а у нынешних офицеров фамилия на левой стороне тужурки напечатана - их и спрашивать не надо.
Тут, главное, не забыть им Соболева процитировать:
"Пришел я в клуб пораньше, положил на стул книжку и пошел покурить. Вернулся - книга на полу, а на моем месте сидит болящий в полосатом халате Я ему говорю:
- Товарищ дорогой, тут книжечка моя лежала, так будьте любезны освободить место.
А он на меня посмотрел таким холодным взором и говорит:
- Катись колбаской. И ты меня, зараза, не раздражай, потому - я псих и у меня документ есть. Я вот сейчас тебе морду набью и отвечать не буду."